После, шафранным плащом облаченный, по бездне воздушной

Вновь отлетел Гименей, к брегам отдаленным киконов 422

Мчится — его не к добру призывает там голос Орфея.

Все-таки бог прилетел; но с собой ни торжественных гимнов

5 Он не принес, ни ликующих лиц, ни счастливых предвестий.

Даже и светоч в руке Гименея трещит лишь и дымом

Едким чадит и, колеблясь, никак разгореться не может.

Но тяжелей был исход, чем начало. Жена молодая,

В сопровожденье наяд по зеленому лугу блуждая, —

10 Мертвою пала, в пяту уязвленная зубом змеиным.

Вещий родопский певец, обращаясь к Всевышним, супругу

Долго оплакивал. Он обратиться пытался и к теням,

К Стиксу дерзнул он сойти, Тенарийскую щель 423 миновал он,

Сонмы бесплотных теней, замогильные призраки мертвых,

15 И к Персефоне 424 проник и к тому, кто в безрадостном царстве

Самодержавен, и так, для запева ударив по струнам,

Молвил: "О вы, божества, чья вовек под землею обитель,

Здесь, где окажемся все, сотворенные смертными! Если

Можно, отбросив речей извороты лукавых, сказать вам

20 Правду, дозвольте. Сюда я сошел не с тем, чтобы мрачный

Тартар увидеть, не с тем, чтоб чудовищу, внуку Медузы, 425

Шею тройную связать, с головами, где вьются гадюки.

Ради супруги пришел. Стопою придавлена, в жилы

Яд ей змея излила и похитила юные годы.

25 Горе хотел я стерпеть. Старался, но побежден был

Богом Любви: хорошо он в пределах известен наземных, —

Столь же ль и здесь — не скажу; уповаю, однако, что столь же.

Если не лжива молва о былом похищенье, — вас тоже

Соединила Любовь! Сей ужаса полной юдолью,

30 Хаоса бездной молю и безмолвьем пустынного царства:

Вновь Эвридики моей заплетите короткую участь!

Все мы у вас должники; помедлив недолгое время,

Раньше ли, позже ли — все в приют поспешаем единый.

Все мы стремимся сюда, здесь дом наш последний; вы двое

35 Рода людского отсель управляете царством обширным.

Так и она: лишь ее положённые годы созреют,

Будет под властью у вас: возвращенья прошу лишь на время.

Если же милость судеб в жене мне откажет, отсюда

Пусть я и сам не уйду: порадуйтесь смерти обоих".

40 Внемля, как он говорит, как струны в согласии зыблет,

Души бескровные слез проливали потоки. Сам Тантал 426

Тщетно воды не ловил. Колесо Иксионово 427 стало.

Птицы печень клевать перестали; Белиды на урны

Облокотились; 428 и сам, о Сизиф 429 , ты уселся на камень!

45 Стали тогда Эвменид, побежденных пеньем, ланиты

Влажны впервые от слез, — и уже ни царица-супруга,

Ни властелин преисподних мольбы не исполнить не могут.

Вот Эвридику зовут; меж недавних теней пребывала,

А выступала едва замедленным раною шагом.

50 Принял родопский герой нераздельно жену и условье:

Не обращать своих взоров назад, доколе не выйдет

Он из Авернских долин, 430 — иль отымется дар обретенный.

Вот уж в молчанье немом по наклонной взбираются оба

Темной тропинке, крутой, густою укутанной мглою.

55 И уже были они от границы земной недалеко, —

Но, убоясь, чтоб она не отстала, и в жажде увидеть,

Полный любви, он взор обратил, и супруга — исчезла!

Руки простер он вперед, объятья взаимного ищет,

Но понапрасну — одно дуновенье хватает несчастный.

60 Смерть вторично познав, не пеняла она на супруга.

Да и на что ей пенять? Иль разве на то, что любима?

Голос последним «прости» прозвучал, но почти не достиг он

Слуха его; и она воротилась в обитель умерших.

Смертью двойною жены Орфей поражен был, — как древле

65 Тот, устрашившийся пса с головами тремя, 431 из которых

Средняя с цепью была, и не раньше со страхом расстался,

Нежель с природой своей, — обратилася плоть его в камень!

Или как оный Олен, на себя преступленье навлекший,

Сам пожелавший вины; о Летея несчастная, слишком

70 Ты доверяла красе: приникавшие прежде друг к другу

Груди — утесы теперь, опорой им влажная Ида. 432

Он умолял и вотще переплыть порывался обратно, —

Лодочник 433 не разрешил; однако семь дней неотступно,

Грязью покрыт, он на бреге сидел без Церерина дара. 434

75 Горем, страданьем души и слезами несчастный питался.

И, бессердечьем богов попрекая подземных, ушел он

В горы Родопы, на Гем, поражаемый северным ветром.

Вот созвездием Рыб морских заключившийся третий

Год уж Титан завершил, а Орфей избегал неуклонно

80 Женской любви. Оттого ль, что к ней он желанье утратил

Или же верность хранил — но во многих пылала охота

Соединиться с певцом, и отвергнутых много страдало.

Стал он виной, что за ним и народы фракийские тоже,

Перенеся на юнцов недозрелых любовное чувство,

85 Краткую жизни весну, первины цветов обрывают.

Некий был холм, на холме было ровное плоское место;

Все зеленело оно, муравою покрытое. Тени

Не было вовсе на нем. Но только лишь сел на пригорок

Богорожденный певец и ударил в звонкие струны,

90 Тень в то место пришла: там Хаонии дерево 435 было,

Роща сестре Гелиад, 436 и дуб, вознесшийся в небо;

Мягкие липы пришли, безбрачные лавры и буки,

Ломкий пришел и орех, и ясень, пригодный для копий,

Несуковатая ель, под плодами пригнувшийся илик,

95 И благородный платан, и клен с переменной окраской; —

Лотос пришел водяной и по рекам растущие ивы,

Букс, зеленый всегда, тамариск с тончайшей листвою;

Мирта двухцветная там, в плодах голубых лавровишня;

С цепкой стопою плющи, появились вы тоже, а с вами

100 И винограда лоза, и лозой оплетенные вязы;

Падубы, пихта, а там и кусты земляничника с грузом

Алых плодов, и награда побед — гибколистная пальма;

С кроной торчащей пришли подобравшие волосы сосны, —

Любит их Матерь богов, ибо некогда Аттис Кибелин,

105 Мужем здесь быть перестав, в стволе заключился сосновом.

В этом же сонмище был кипарис, похожий на мету 437 ,

Деревом стал он, но мальчиком был в то время, любимцем

Бога, что лука струной и струной управляет кифары.